За палочкой. Магия и хаос взросления волшебника - Tom Felton

class="p">Они сказали мне "нет".

Мои протесты продолжались еще час. Все были неподвижны. Мне предстояло сесть в машину к интервенту, и я должна была сделать это сейчас.

И вот, наконец, я сдался. У меня закончилась борьба.

Это был один из самых сюрреалистичных моментов в моей жизни - отказаться от командования и выйти из офисного здания из блестящего стекла в компании интервента к его машине. Поездка в Малибу заняла около часа. Долгий, торжественный час, пока мы сидели бок о бок в тишине. Когда подъехали к Малибу, он повернулся ко мне и сказал: "Не хочешь остановиться и выпить напоследок пива? Прежде чем мы зарегистрируем вас в отеле?

Наверное, он просто пытался облегчить мне жизнь, но в тот момент я не мог понять его вопроса. Все только что сказали мне, что у меня проблемы с веществами. Я с ними не соглашался, не в тот момент, но зачем мне останавливаться, чтобы выпить пива и сделать так, будто они всегда были правы? Нет, я не хочу останавливаться, чтобы выпить гребаного пива, - сказал я ему.

Он кивнул. Тогда ладно, - сказал он. Мы снова погрузились в молчание, проезжая мили, пока я курил сигареты - единственный порок, с которым у них не было проблем. И вот уже показались ворота реабилитационного центра.

- - -

Центр находился на дне огромного каньона, в полутора милях по зигзагообразной дороге, окруженной густыми лесами Малибу. Когда мы ехали по этой дороге, на меня навалилось какое-то оцепенение. Это было прекрасное место. Просто дух захватывает. Но я бы предпочел оказаться где угодно, только не там.

Интервенционист высадил меня возле большого белого дома на дне каньона. Это было приятное на вид место за 40 000 долларов, так и должно было быть. Я почти не разговаривал в течение нескольких часов. Переступив порог реабилитационного центра, я почувствовал себя как в каком-то страшном сне. Я зарегистрировался. Они ждали меня, и большой лысый мужчина оставил меня на их попечение.

Медсестра усадила меня и задала несколько вопросов. Какие вещества вы употребляете? И сколько? Как часто? Я честно ответил, но все равно был уверен, что я не тот человек и не в том месте. Я не был тем парнем, которому с утра требуется укол, чтобы прожить день. Я не занимался дурью на стороне. Все это было большой ошибкой. Медсестра записала мои ответы. Затем она спросила: "Хотите псевдоним?

Я не понимал. "Что вы имеете в виду?" - спросил я.

Пока вы здесь, вы должны носить именной бейдж. Если хотите, мы можем использовать псевдоним. Например, Боб или Сэм".

Я ахнула. Она узнала меня и, видимо, пыталась проявить чуткость к моей ситуации. Однако я был не в настроении, чтобы со мной возились. Если люди узнают меня по фильмам о Гарри Поттере, - сказал я, - это будет из-за моего лица. А не по тому, что написано на моей бейджике. Вы можете написать "Микки, мать его, Маус" на моей груди, и они не подумают, что я - это он".

Не без оснований медсестра стала защищаться. "Мы просто подумали, что это будет хорошим способом защитить вашу анонимность", - сказала она.

По какой-то причине это предложение вызвало у меня иррациональную злость. Я сделал глубокий вдох, чтобы контролировать свои эмоции. "Мне не нужен гребаный псевдоним", - сказал я. Тема была тихо закрыта.

Затем мне пришлось выдержать двухчасовую медицинскую индукцию. У меня взяли образцы крови и мочи. Они проверили мое кровяное давление. Меня заставили дуть в алкотестер. Они светили мне в глаза фонариками , тыкали и тыкали. А потом меня отправили на детоксикацию.

Детоксикация - это процесс обеспечения отсутствия веществ в вашем организме до того, как вы отправитесь на лечение. В моей крови все еще оставалось немного алкоголя с предыдущей ночи, поэтому меня привели в небольшую комнату, очень простую и белую, с пыльной и безвкусной мебелью. Это определенно был не отель "Беверли Уилшир". Здесь было две кровати, и я делил комнату еще с одним парнем. Он находился там уже три дня и все еще не протрезвел. Мне было страшно. Я понятия не имел, кто этот человек. Он трясся на кровати, приходя в себя после приема метамфетамина, и что-то бессвязно бормотал. Меня тошнило, и я был ошеломлен. Однажды вечером я выпил слишком много виски и вдруг оказался в одной комнате с наркоманом. Мы немного поговорили. Я не понимал почти ничего из того, что он говорил, но сразу было видно, что он страдает гораздо сильнее, чем я. Это не слишком способствовало моей уверенности в том, что мне действительно не следовало там находиться.

Мне дали какое-то успокаивающее лекарство, и я крепко спал этой ночью. Когда я проснулся, меня снова проверили, и тест оказался отрицательным. Я пробыл в детоксе всего двенадцать часов, прежде чем меня снова выпустили. Мне провели экскурсию по помещениям: кухня, дневная комната, территория. Там был стол для пинг-понга. Это напомнило мне, что я нахожусь далеко от палатки отдыха на студии Поттера, где Эмма добродушно надавала мне по морде. Эта мысль штопором впилась в мое нутро. Я часто думал об Эмме, размышляя, как, черт возьми, я здесь оказался.

И, конечно, они познакомили меня с некоторыми пациентами, у которых были таблички с именами, как будто мы были на свидании. Я быстро узнал, что стандартным вступительным гамбитом в таких местах, как это , является вопрос: "Какой у вас DOC?". Ваш наркотик по выбору. Когда меня спрашивали об этом, я отвечал, что травка и алкоголь. После того как меня спросили, я почувствовал себя обязанным ответить на этот вопрос. Подавляющее большинство из них имели пристрастия, которые казались мне гораздо более серьезными, чем мои: героин, опиоиды, бензопрепараты, кристаллический мет, крэк-кокаин. Большинство из них тоже пили, но это было второстепенно по сравнению с их DOC.

Я не хочу, чтобы создалось впечатление, что это было похоже на "Пролетая над гнездом кукушки". Никто не разбрасывал фекалии по комнате, не кричал и не проявлял приступов ярости. Однако побочные эффекты зависимости этих людей были экстремальными и поразительными. Большинство из них неконтролируемо дрожали и не могли смотреть вам в глаза дольше секунды. Они спотыкались о слова. Это было, мягко говоря, тревожно.

Не только пациенты казались мне чужими. Вся концепция пребывания в американском реабилитационном центре была совершенно чуждой для британского ребенка из Суррея. Мысль о том, что нужно платить смехотворные суммы денег за